— Я ждала тебя, — сказала она.
— Это и есть терминал? — спросил я, недоверчиво оглядываясь по сторонам.
На стенах висели оленьи шкуры, травы, рыболовные сети и какие-то сыромятные ремни, похожие на сбрую. А прямо передо мной, за спиной Наташи, был пристроен бубен, ровно такой же, какие я видел на канале “Дискавери” в программе про алтайских шаманов. Женщина перехватила мой взгляд, обернулась, а затем снова ласково уставилась на меня. Я аккуратно вытащил свою руку из-под ее маленькой теплой ладони.
— Вы это… что? — осторожно спросил я. — Тоже — колдунья? Нойд? Шаманка?
— Догадался! — удовлетворенно кивнула она.
— А почему изба? Почему не чум, не юрта или как его?
— Кувакса. Мы называем наше жилище кувакса. Потому что мой дом — далеко отсюда. А здесь я просто ожидала тебя, — она перехватила мой взгляд. — Хочешь рассмотреть? — и протянула мне, легко подхватив со стены, бубен.
Он был круглый: деревянная основа и туго натянутая шкура, закрепленная на ней оленьими жилами. Я взял из чистого любопытства. И вдруг увидел, что вся его поверхность разрисована мелкими, но четкими узорами. Которые чем дольше я смотрел на них, тем быстрее складывались в… карту, в Mappae mundi. Здесь были север и юг, запад и восток, подземный мир и земной и небо, прошлое, настоящее и будущее. Картинки менялись, рельефы и люди перетекали с одного места в другое. Я сидел и смотрел, смотрел, смотрел, не отрываясь, на бубен и не мог ничего ни сказать, ни спросить…
А потом быстро нашарил ногой в валенке канистру со спиртом, втихаря тиснутую мной под скамейку.
— Можешь выпить, — мягко разрешила шаманка.
— Спасибо, — почему-то поблагодарил я и быстро налил себе спирта в кружку.
Наташа подала ковш воды, я разбавил и выпил почти залпом. Третья порция алкоголя радостно воссоединилась в желудке с первыми двумя. От тепла и спирта меня окончательно разморило.
Я смотрел на Наташу, а она смотрела на меня. И чем дольше я смотрел, тем красивее мне казалась блондинка, сидящая напротив. И вдруг я понял, что вот прямо сейчас она схватит бубен, скинет с себя всю одежду и пустится в безумную пляску. И я тоже скину всю одежду и пущусь в безумную пляску. И мы будем прыгать и скакать под раскаты бубна, такие близкие к природе, такие свободные, вне всех границ и правил… А потом… мы это… В общем, потом я пройду священный обряд инициации, и моя шаманка благословит меня на… на революцию. И я пойду с бубном в одной руке и знаменем в другой бороться с коррупцией, с социальной несправедливостью, бороться за свободу, равенство и братство, за сильную Россию…
— Бух, бух, бух, бух… — снова послышался знакомый ритм.
Я очнулся и увидел, как, только лишь скинув кофту, по-прежнему сидя напротив меня, осторожно постукивает по своему верному коню-бубну Наташа. Наверное, я всегда был сентиментальным, но… Но я снова немного прослезился.
— Наташа! Я столько всего пережил за эти дни! Я уже не такой, как был до этого. Я — Хранитель карты. Вот она, — я вытащил карту и разложил ее на столе. — Я шел к тебе, чтобы узнать наконец, зачем это все, для чего. Можно ли кого-то спасти с помощью этого клочка бумаги… Наташа!
И тут снаружи раздался какой-то все усиливающийся шум. Наташа замерла, прислушиваясь. Вернула бубен на стену. Я тоже замер. А потом аккуратно пододвинулся к окну и чуть-чуть заглянул в него. Но ничего не увидел.
— Вертолет, — пояснила шаманка.
Без стука распахнулась дверь, и на пороге сначала появился, а потом зашел и по-хозяйски расположился на стуле с высокой спинкой среднего роста пузатый мужик. Вместе с ним вошли двое, с которыми я уже встречался. Это были Вагиф и голубоглазый крепыш.
— Это он? — по-деловому осведомился пузан, кивнув на меня.
Я моментально протрезвел.
— Он, сволочь, — с готовностью подтвердил голубоглазый крепыш, он же Павел.
Я оказался примерно посередине между вошедшими, которые блокировали выход, и Наташей, стоявшей у двери в дальнюю комнату. Мне только и оставалось, что переводить взгляд с непрошеных гостей на хозяйку и обратно, покорно ожидая своей участи. И тут вдруг я в ужасе понял, что карта, которую я должен был хранить как зеницу ока, по-прежнему разложенная, лежит на столе у всех на виду. Но только я протянул руку, как меня опередила Наташа, подхватив листок и… буквально растворив его в воздухе.
— Зачем пожаловали? — спокойно осведомилась она у гостей.
— Сама знаешь, — угрожающе откликнулся пузан.
Опять повисло напряженное молчание.
В котором я вдруг снова явно услышал странный звук за окном. Но не успел я толком прислушаться, как дверь распахнулась, и на пороге… появился Степан Лембоев.
— Привет честной компании, — буркнул он.
— Степан, а ты как… — не удержался я.
Но оленеводьевский ассенизатор меня перебил:
— Как-как — ударился об землю, обернулся серой утицей, — мрачно пояснил он, снимая грязные кирзовые сапожищи. — Ты меня задолбал, если честно: на хрена тебя в Монголию понесло? Думаешь, легко постоянно за тобой гоняться и возвращать тебя назад из всех переделок?
Проходя к Наташе, Лембоев бесцеремонно отвесил мне подзатыльник.
Но не успел я опомниться, как дверь снова распахнулась, и на пороге возник Иван — мой старый знакомец по травмпункту. Иван несколько опешил, увидев такое сборище людей, но быстро взял себя в руки.
— Андрюха, — он протянул руку пузану, который оказался не кем иным, как банкиром Андреем Валентиновичем Шерстобитовым.
— Лепота, Ванька, — в ответ подал и свои пять тот.
Внешне все выглядело, как будто встретились два старых, добрых приятеля. И только играющие желваки выдавали напряжение обоих мужчин.
— Значит, и ты тоже, — тихо себе под нос сказал Иван.
— Да уж не без этого, — откликнулся Шерстобитов.
— И ты, Вагиф…
Вагиф сделал вид, что не слышит.
— А это ваще кто? — осведомился у Наташи Лембоев, тыкая пальцем в бизнесменов.
— Дурачье, — грустно вздохнула она в ответ.
И тут снова открылась дверь, в которую почти скопом ввалились: мужик, который представился мне Маркаряном. Мой редактор Станислав Львович Варский. Светочка в камуфляжной куртке нараспашку и полупрозрачной блузке под ней. Уже вовсе не вонючий и небритый бомж, а такой, каким был со мной на Поное, Володька. И еще одна неизвестная мне дама с дробовиком.
— Доигрался? — с явно угрозой спросил у меня лже-Маркарян.
Я моментально отпрыгнул в сторону и спрятался за спиной Наташи. Мне вдруг стало ужасно весело. Так что я даже не удержался и показал ему оттуда язык.
— Это ты правильно, — похвалил меня Лембоев. — Она — более сильный, пожирающий шаман.
Володька молча встал рядом со мной.
— Всем вам нужна карта, да? — Наташа так же, как будто из воздуха, материализовала мою карту в своей руке. — А что вы собираетесь с ней делать?
— Она дает силу! — вперед всех выскочил лже-Маркарян. — С ее помощью можно получить все!
Остальные — Шерстобитов, Иван, Вагиф-Вахид с Павлом, мой редактор Варский — одобрительно загудели вслед за ним.
— А чего вы хотите? — с интересом глядя на собравшихся, спросила Наташа. — Что вам нужно?
Русские, как обычно, растерялись.
У меня, например, в голове стали прокручиваться картины расового, этнического и гендерного равенства, социальной справедливости, уменьшения дистанции от власти в России и полного уничтожения коррупции, исполнения важнейшего закона нашей страны — Конституции РФ — и равенства всех перед законом, достойной оплаты врачам и учителям, мирного атома и вообще мира во всем мире…
— У меня все есть! — вдруг гордо заявил Шерстобитов, а потом алчно добавил: — Мне нужно всего этого же, но побольше!
— Чего конкретно? — рассмеялась Наташа.
— Всего!
Так же не знал, что сказать, Лепота.
И только Вагиф, он же Вахид, четко и ясно сформулировал свои требования:
— Я хочу узнать, кто убил моего брата, и отомстить, — и в подтверждение своих намерений он мрачно сверкнул глазами.
— А ты уверен, что ты на самом деле хочешь именно этого? — грустно спросила шаманка, сочувствующе глядя ему в глаза.
Вагиф не выдержал ее взгляда и отвернулся.
— Я хочу… Я хочу… Чтобы мой брат Ваха был жив, — тихо сказал он.
Все одновременно замолчали.
Я лично тоже сразу подумал, что отдал бы любое свое желание за то, чтобы был жив мой отец (мама, слава Богу, еще жива).
И тут Наташа… протянула карту Вагифу. Он же взял ее в руки с некоторым трепетом. Стал разглядывать. И чем больше разглядывал, тем более недоуменным становилось его лицо…
Я же почему-то очень испугался. Я так долго хранил эту карту, так носился с ней, столько всего пережил, и тут эта странная женщина запросто так отдает ее — и кому?! — негодяям, которые только и мечтали — заполучить эту карту, чтобы, чтобы… Тут я немного запутался, а потому не стал додумывать эту мысль. Остановившись на том, что совершенно необходимо немедленно отобрать мою карту у злодеев. Тем более что я неожиданно обнаружил стоящую рядом со мной неизвестную мне даму с дробовиком. Непонятно, было ли оружие у бандитов, но у нас, по крайней мере, один ствол имелся. Хотя на счет самой дамы у меня были некоторые сомнения…
